ClubCity
  • 0261 Города
  • 0474 Клубы
  • 0827 Ди-джеи
  • 2981 Пользователи
  • 0318 Онлайн
Новости

Rambler's Top100

21.05.2007

Дело Худа

Дело Худа

Что означает M-Plant, что повлияло на музыкальное восприятие артиста и подробнее о серии “Nighttime World” рассказывает один из отцов минимал-техно детройтский музыкант Роберт Худ.

Так уж получилось, что Роберт Худ (Robert Hood), несмотря на то, что стоит у самых истоков зарождения техно-музыки в Детройте всю свою карьеру был как-то незаметен и находился в тени своих друзей – Джеффа Миллса (Jeff Mills) и Майка Бенкса (Mike Banks). И это даже не смотря на то, что Худа, наравне с Даниэлем Беллом и Ричи Хотиным причисляют к отцам-основателям минимал-техно. Его альбомы “Internal Empire” и “Minimal Nation” являются каноническими работами в этом жанре, а сам Худ продолжает экспериментировать в техно-мире. Миксмаг.ру публикует перевод довольно-таки старого (2001 год) интервью, которое, впрочем, до сих пор остается интересным и показывает мир этого удивительного и самобытного музыканта.

Тебе Моджо открыл глаза на электронную музыку?

Не совсем. Я в то время был парнишкой, лет пятнадцать мне было. И была там радиостанция WLBS. Так вот прыгая между программами Моджо и этой станцией я много кого для себя открыл – Gary’s Gang, Telex и им подобные команды. Вот они на меня сильно повлияли. Но до того как я познакомился с электронной музыкой я был полностью очарован фанком и диско музыкой, которые в моей голове создавали какое-то умопомрачительное смешение. Вскоре после этого я услышал о Дэррике Мее (Derrick May), Хуане Аткинсе (Juan Atkins) и их прогрессивных вечеринках, и как-то в этих кругах начал вращаться, одним словом, закрутилось-завертелось. Там еще музыкант такой был, звали его Эдди Грант (Eddie Grant) и он записывал электронное такое рэгги. И вот что я вам скажу – Дэррик Мэй, Эдди Грант и Telex это именно те люди, которые породили в моей голове мысль, примерно такого содержания «Вот что я должен делать! Я хочу делать такую музыку!».

Ну потом, конечно, была чикагская сцена: Fast Eddie, Chip E, Mark Imperial, Hotmix Five. Вот ты слышал Electric Crazy People? Дэррик Мэй был одним из них. Это такое радиошоу было – шло полчаса каждую ночь и регулярно взрывало мне мозг. Я эти эфиры записывал и потом слушал по дороге в школу. И вот слушая все это я осознавал что хочу всем этим заниматься. У меня была драм-машина, ну я начал потихоньку в ней копаться. Я ничего не знал ни о MIDI, ни о диджействе. Я просто знал что хочу всем этим заниматься и что мне это по силам.

Ты вырос в Детройте, который многие считают очень недружелюбным местом. Это как-то повлияло на твой музыкальный вкус?

В те времена были очень сильны уличные банды. На улицах черт-те что творилось. Это был достаточно жесткий опыт, но жесть эта была не постоянно. Многие люди неправильно себе представляют Детройт жестким местом. Это не совсем так. В этом городе живет большое количество законопослушных граждан, прилежных налогоплатильщиков и избирателей. Семейные такие люди. Все плохое концентрировалось как правило в Бронке, и в южной части Чикаго. Все почему-то говорят о плохом что есть в Чикаго или Детройте, но никто не говорит о том хорошем что было – как люди делают пожертвования храмам и школам в центре города. Это было, и я был тому свидетелем все свое детство.

Это повлияло на твою музыку?

Конечно! Если вы послушаете старые пластинки Motown, этот старый соул от Куртиса Мэйфилда (Curtis Mayfield), Марвина Гэя (Marvin Gaye), The Temptations, “Papa Was A Rolling Stone” и “What’s Going On?” – эта вся музыка о любви, о жизни к чему надо стремиться. Нам ведь только и надо делать, что следовать заповедям Божьим, и тогда у нас не будет ни войн, ни гетто, ни различных притеснений. Причем это относится не только к Детройту, Чикаго или Нью-Йорку, но и к Берлину, Амстердаму, Англии, Азии да и ко всему миру вообще. А вот сейчас можно увидеть пример того, как человек не следует этим заповедям и оттого мы имеем такой вот город, где столько ненависти и притеснения. И вот музыканты, вроде Гэя писали именно об этом, и именно этим тронули мое сердце. Я видел как убивали людей, как на моих глазах убивали моего отца, когда мне было шесть лет – все это способно повлиять на ваше восприятие музыки. (переходит на крик).

Ты был одним из первых членов Underground Resistance. Как ты познакомился с Джеффом Миллсом (Jeff Mills) и Майком Бенксом (Mike Banks)?

Меня с ними познакомил наш общий друг Майк Кларк (Mike Clarke), действующий под псевдонимом Agent X. Он познакомил нас с Майком, а у меня уже была готова демо-кассета – там были просто барабанные партии, клавишные партии ну и прочие штуки, которые я наделал. Майку понравилось как я программировал барабанные партии и он пригласил меня в студию. Он как раз работал над компиляций детройтских музыкантов – Members Of House, Иоланда Рейнольдс (Yolanda Reynolds)…. какие-то молодые детройтские артисты, которые только только начали появляться на свет. Ну и мы начали записывать какие-то треки у Джеффа Миллса дома, они там постоянно записывались. Они только только основали UR и работали над треком для этой компиляции. Я застал время когда UR состояли только из двух человек.

Когда ты был в UR, вместе с Аланом Олдхемом (Alan Oldham) вы носили титул «Министры Информации». А что именно вы делали?

В то время Алан Олдхем в UR являлся министром пропаганды. Он делал рассылку под названием «Быстрая Перемотка» (Fast Forward) и программу на радио с точно таким же названием, так что Министром Информации в UR был именно он. Ну а я был в UR вроде как подсобного рабочего. Делал вместе с ним трек для компиляции, а потом мало-помалу начал помогать ему в его работе – писал тексты, занимаясь оформлением, футболками, деятельностью лейбла, да чем я только не занимался. Я закрывал бизнес-сторону и занимался административными делами на лейбле.

Но в конечно счете от производства треков ты перешел к сольной работе. Как это произошло?

Постепенно мы начали работать по отдельности на “Vision EP”, “The Riot EP” и уже работая над X-103 я начал понимать что вполне могу работать сольно. В работе над X-101 и X-102 это было не так заметно, а вот здесь уже я начал осознавать и начал пытаться делать что-то сольно. Но вы знаете я не бросил парней, это не выглядело так, что вот я бросил всех и начал сольную карьеру. Я отошел от дел только тогда, когда понял что и Майк с Джеффом могут делать музыку высокого качества.

Насколько я понимаю Underground Resistance это не только о музыке, но и социальных обязательствах перед обществом. Или я ошибаюсь?

Ты прямо в точку попал. Майк со своим Submerge являет этому живое доказательство. Он нанимает людей на работу, причем тебе не нужно как на какой-нибудь фабрике сидеть от и до. Те кто работает с ним, их сердце, принадлежит детройтскому звуку. Майк набирает людей на разные стадии – управление, промоутерство, арт-директорство. Мое сердце в этом коммьюнити. Я помогаю людям всем тем, чем только смогу, и даже если эта музыка не будет техно. Мы с моей женой спонсируем церкви, каких-то талантливых детишек, многие из которых не пишут техно-музыку. Я в церкви заведую музыкой и мое сердце там, и в UR конечно же. Так что ты в точку попал. В самую тютельку.

Вы с Миллсом покинули UR для того чтобы основать Axis. А что этому предшествовало?

Ну представь себе – есть некая группа людей, которые записываются вместе, запускают совместными усилиями лейбл и путешествуют вместе – эти люди уже друг другу стали чуть ли не братьями. Но с какого-то момента начинаются разногласия по каким-то поводам, и приходится расставаться. А Джефф как раз хотел запустить Axis. Я конечно не из тех людей, которые слепо за кем-то следуют, я человек команды. Мы какое-то время с Майком не встречались, а тут еще и Джефф ушел, ну я был вынужден уйти, потому что началось взаимное неуважение. Я уважаю Майка, я уважаю Джеффа, но если меня не могут уважать, то мне кажется я должен уйти, будь это Майк или Джефф. Я такой же человек как и они. Я их обоих очень люблю, но надо иметь взаимное уважение, чтобы быть целостной группой, семьей – я то смотрел на это как на семью, ведь они меня подняли. Надо уважать друг друга, и как человек который увидел свой путь я решил сделать нечто свое – лейбл M-Plant.

А была ли какая-нибудь концепция у вас с Джеффом насчет лейбла, когда вы ушли из UR?

Вообще не было! Не было даже имени Axis. Джефф в то время делал “Waveform Transmission” для народившегося лейбла Tresor Records. А я свою концепцию для M-Plant обмозговал в 92-м году когда я плотно сотрудничал с UR и Hardwax. А Axis еще было – были просто треки. Однажды Джефф пришел в мою студию и я там работал над каким-то треком, просто для удовольствия, просто пытаясь определить свое звучание – ну и тут ему в голову все и пришло. Этот трек назывался “Sleep Chamber” и был Axis-001 – это был первый релиз лейбла Axis.

Ты еще и на немецком Tresor выпускался. А что тебя туда привлекло?

Ничего особенного. В основном там все по лицензии выпускалось. “Waveform Transmission” был полностью проектом Миллса и он попросил меня сделать очердную работу в этой серии. Так же мы выпускали на Tresor проекты X-101, X-102 и X-103, про которые до сих пор вспоминают.

А какая философия стоит за M-Plant?

M-Plant был побегом от грохочащего звучания рейвов и габбы. Я не хотел делать музыку на скорости 160 ударов в минуту. Ничего личного, но я видел как целое направление в техно движется в том направлении. Детройт должен был поддерживать свои корни – то, о чем я думал. Мы говорим о душе, реальности. А музыка становилась все более воинственной, а все эти рейверы напоминали ходячий цирк. Все эти лазеры, дым-машины – и никакой реальности, никакой мысли там не было. Марвин Гэй, Мартин Лютер Кинг – мы должны пойти по их пути. Но я не хочу сказать чтобы все делали так, как делают в Детройте. Ведь у Роттердама свой опыт, в Берлине свой. Я хочу сказать что Детройт поддерживает свои корни, я хочу чтобы это продолжало развиваться. А весь этот грохот рейва пугал меня. Я знал что должен был защитить Детройт. Его душу, фанк и просто ритм.

Хоть ты и был окружен самыми влиятельными людьми на техно-сцене, все-таки у тебя получилось создать свой собственный стиль. Что тебя на это сподвигло?

До того, как я пришел в эту музыку я хотел быть творцом. Я хотел быть оригинальным. Я хотел быть честным по отношению к выдающимся жителям Детройта, но я знал что я не смогу быть как Дэррик Мэй или Хуан Аткинс. Я хочу быть Робертом Худом. Я хотел посмотреть внутрь себя и спросить: «Что тебе нравится, что ты хочешь слушать?» А слушать всегда я хотел грубый звук. Барабаны, басовые линии и фанковые грувы – вот и все что мне необходимо. Этого достаточно для того, чтобы люди начали двигаться. Я начал смотреть на это как на науку, искусство заставлять людей двигаться, чтобы они могли говорить своими сердцами, разумом и душой. Вот на этом я и заострил свое внимание запуская M-Plant. То есть проникая в разум, затрагивая при этом душу и сердце, и побуждая вас к танцам. Для меня рэйв – это просто сэмплы. Настоящее техно, настоящий звук – это целая наука.

А как ты чувствуешь себя в статусе «крестного отца техно»?

Никогда о таком не слышал. Я слышал что я один из изобретателей минималистичного звучания. Это приятно звучит, лестно. Я лишь хочу очень осторожно обращаться с детройтским наследием и быть честным в звучании.

Помимо M-Plant у тебя есть еще несколько лейблов – Drama, Duet, Hardwax. В чем между ними различия?

У Hardwax более жесткое звучание. Я не хочу оказаться в положении парня, про которого будут говорить «этот человек минимал хороший делает». Тут разные ощущения. Я ведь бываю и злым и радостным – это всего лишь разные эмоции. Drama – тут больше на танцпол все направлено, с привкусом диско. Duet это лейбл мой и моей жены, где мы проводим эксперименты. Это музыка из сердца. M-Plant это просто М. Минимал.

Голландский музыкант Стив Рахмад (Steve Rachmad) выпустился на M-Plant. Как он туда попал? Что можешь о нем сказать?

Это все то же грубое звучание, очень близко к Детройту. Немного напоминает M-Plant, щепотка от Axis. В ней слышится Детройт. Ну и плюс у него много выходит музыки на других лейблах, вроде Music Man. Меня зацепил ритм. Вот такой ритм я очень люблю.

А что ты можешь рассказать о совместной работе с Клодом Янгом (Claude Yound) в проекте Missing Channel?

Это было на заре существования UR. Клод работал сольно, я работал сольно, и все у нас никак не получалось что-то совместно сделать. Ну и так получилось что мы одновременно закончили работать над какими-то треками. Потом вышла пластинка. Но вот так чтоб вместе – мы никогда не работали.

Ты редко играешь в Европе. Почему ты это редко делаешь?

Всему виной расизм. Моя жена занимается моим букингом, менеджментом. Правда когда у меня были европейские агенты, то проблем особых не возникало. А сейчас есть такая штука как языковой барьер. Правда тут еще политики намешано. Я вот уже в Германии лет пять не играл. Мне говорили, что Свен Фэт (Sven Vath) говорил что моя жена не отвечает на телефонные звонки. Это полнейшая чушь. Я могу сказать что я начал диджеить просто потому что мне нравится это делать. Я люблю играть для детей, для взрослых, для всех. Я так же люблю деньги, и зачем мне закрывать букинг?! Я таких дурацких историй достаточно уже наслушался.

Вроде того что Роберт Худ боится летать?

Нет. Я ничего кроме Бога не боюсь.

Многие твои работы являлись определяющими для техно-музыки. А вот лично ты можешь назвать какие-то поворотные моменты в своей дискографии?

Я думаю что таким моментом был период между «иксами» и первыми релизами на Axis. Это был момент, когда я постиг себя. Не X-101, не Роберт и Клод, а просто Роберт.

“Nighttime World” и “Internal Empire” показали новую фазу развития твоей музыки. За ними стоит какая-то философия?

1992 год стал важной точкой. Я экспериментировал с хип-хоп-техно, сейчас это называют трип-хопом. Я эти работы так и не выпустил. Но я продолжал эксперименты и сильно в этом преуспел. В 1995 году вышел “Nighttime World” который стал предвесником “Every Dog Has It Day”, появившийся в 2000 году. А ведь треки для этого альбома мы с Джеффом записывали в 1993 году. Правда Джефф тогда передумал, но я то треки уже сделал. И эти треки были настолько хороши, что я хотел сделать из них альбом. Среди них был один трек “Night time”, который пробудил во мне идею альбома “Nighttime World” и послужил для него названием. Мне это очень показалось очень интересным – так можно не только обозвать альбом но и целую серию. Мой отец был джазовым музыкантом – играл на трубе, фортепьяно, барабанах – мне кажется что я тут эту тему затронул.

А поподробнее можешь рассказать о “Nighttime World” что на M-Plant вышли?

Это все о том же, о чем и первая часть, но наверное чуть более широко рассказанная. Тут больше треков, больше экспрессии, более широкая гамма эмоций. Я хотел чтобы слушатель то же самое чувствовал что и я, чтобы он понял как глубоко я чувствую мир, что я чувствую когда пишу музыку. Это не просто техно с прямым ритмом, здесь есть место и танцпольным работам и тому, что можно слушать дома. Я много раз возвращался домой на такси, после вечеринок, и они ставили техно в восемь, девять, десять утра. Поэтому мне и захотелось сделать что-то более мягкое. Одним словом в этом альбоме я показал различные грани техно и музыки.

Чего ожидать нам от тебя в будущем?

Бог скажет что мне делать, ведь все в руках Его. Надо не сидеть сложа руки, а в открытую говорить о расизме, различных преступлениях, о несправедливости что царит в этом мире. А так да, у меня есть некоторые проекты, о которых я пока распространяться не хочу.

Интервью было опубликовано 1 февраля 2001 года на Overload Media.

Текст: Джон Осселаер
Перевод: technoid

Автор: technoid

Источник: www.mixmag.ru

Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи